Во время одной поездки довелось услышать историю одного брата, и эта история сильно коснулась моего сердца…
«Я родился в Раммале. Родителей своих я не знал, мне было два года, когда они покинули меня. Воспитывался в интернате, как араб-палестинец. С самого раннего возраста меня учили ненавидеть евреев. Я ненавидел их настолько, что если бы мне сказали надеть пояс со взрывчаткой и стать шахидом, я не раздумывая бы это сделал. Я был готов отдать свою жизнь за Палестину и ислам…
Однажды, мне тогда было 12-ть, к нам приехали какие-то странные люди из Латруна. Они говорили о Иисусе, о том, что Он любит арабов и евреев, я тогда еще подумал, что они сумасшедшие. Как кто-то может любить и арабов и евреев одновременно? Кроме того, Иисус был евреем, а я евреев ненавидел…
Я плохо учился, и в 14-ть лет меня отчислили из школы за неуспеваемость. Мне надо было работать, а заработать хорошие деньги можно было только в Израиле. Таким образом, я попал в Хайфу, и стал работать в одной фирме, где вместе работали арабы и евреи. Хозяином фирмы был араб, я спросил его: «Как ты можешь допускать, чтобы в твой дом входили евреи? Они же забрали нашу свободу!» Он не ответил мне, но в этот же день он поселил меня в одну комнату с евреем… Я три дня не спал. Я боялся, что этот еврей убьет меня, или нападет на меня, и я его убью. Потом я понял, что он нормальный парень, к нему я привык, но все еще ненавидел евреев.
Когда мне исполнилось 16-ть лет, я пошел получать Удостоверение Личности (Теудат Зеут). И когда я посмотрел на национальность вписанную в удостоверении, я взорвался. В графе национальность было записано: «еврей». Я стал орать на служащую МВД. Я кричал: «Я палестинец! Я араб! Я проклинаю вас! Вы специально изменили мою национальность! Я вас ненавижу!» Служащая сказала, чтобы я успокоился, а сама пошла, еще раз, проверять мои документы. Выйдя, она попросила меня сесть и успокоиться. «Твою мать звали Рахель, ее фамилия Коэн. Отец твой – ливанский христианин. Ты не палестинец. Ты не просто еврей… Ты – Коэн…»
Я не мог с этим смириться. Я плакал. Я говорил: «Не может этого быть! Я не могу быть евреем! Я ненавижу вас!!!»
В конце концов, я смирился… «Удостоверение личности - это всего лишь бумажка… Я знаю, кто я. Я – араб-палестинец!»
В 18-ть меня призвали в армию. Я пришел в военкомат. Говорил я только на арабском. Я сказал, что не буду служить в оккупационной армии. Я сказал, что я палестинец. «Вы – евреи, оккупировали мою землю! Вы забрали мою свободу! Вы убиваете мой народ, и еще хотите, чтобы я служил в вашей армии?!» Ко мне вышел один офицер – друз. Он говорил со мной на арабском. Он сказал: «Ты араб? Ты палестинец? А в твоих документах записано, что ты не только еврей, но и Коэн. Ты хорошо умеешь лгать».
Я все равно отказался служить, и меня посадили в тюрьму. Я просидел три месяца, и сдался. Я сказал, что я хочу в армию. Я уже не знал кто я. Я не чувствовал себя ни арабом, ни евреем. Я застрял «между». Меня взяли в подразделение в котором служили арабы христиане и друзы, и послали в Раммалу. После четырех лет я вернулся в Раммалу, как израильский солдат. Как раз началась первая интифада. С одной стороны были мои друзья, одноклассники и соседи с камнями, с другой стороны, с автоматами, израильские солдаты, а среди них я…
Во мне что-то сломалось. Я стал еще более жестоким, чем солдаты евреи и друзы. Я ловил палестинцев, ломал им руки и ноги. Иногда мы заходили в дома, выводили всю семью во двор, и на глазах младших детей и жен избивали мужей и старших сыновей. Многих калечили, и убивали. И я в этом участвовал. Я чувствовал себя сильным. У меня была власть.
В 1989 меня перевели в Ливан, а через год демобилизировали…
Я вернулся в Хайфу.
Работал в той же фирме, откуда ушел в армию. Жил в том же доме… А по ночам…
Ночами я не спал. Меня преследовали кошмары. Я кричал, плакал, выл… Вставал по ночам… Мне все время вспоминалась война. Я вспоминал лица людей, которых мучал…
Сосед спросил меня: «Что с тобой?». Я рассказал ему мою историю. «Все это чепуха, вот, возьми это, прими и успокоишься». Так и случилось. Я стал наркоманом. Наркотики освободили меня от кошмаров, сделали меня, как мне казалось, счастливым, а потом… Потом я не смог остановиться. Ломки, новые кошмары, боль…
Меня подобрали ребята из одной хайфской церкви, и привели меня в центр реабилитации. Я изучал Библию. Встречал верующих людей, говорящих о Иисусе, о Духе Святом…
Я не мог понять, как это может быть Один Бог в Трех Лицах, но мне сразу захотелось иметь Духа Святого. Я видел, как Он изменяет людей. Я верил, что Он изменит меня. Я ждал Его…
В один из дней, я поднялся на крышу, и молился. Я первый раз так молился… «Господи, я не знаю кто я! Я еврей! Я араб! Кто я?! Помоги мне!!!» Я молился на всех языках, которые я знал… И вдруг, я поднял глаза и увидел открытое небо… Ко мне спускались Ангелы…
Я был наполнен восторгом. Тепло наполнило меня, и я почувствовал, что меня любят.
Через какое-то время я принял крещение и вошел в церковь.
Я еще многого не понимаю, но знаю, что Иисус изменил мою жизнь, что Дух Святой всегда со мной, и утешает меня».
Мы еще долго говорили с этим братом, вот некоторые его мысли:
«Помнишь историю Измаила? Это история арабов. Они чувствуют, что их лишили дома, лишили семьи…
Измаила оставил Авраам, он чувствовал, что он не нужен Богу, не нужен своему отцу, своей семье. Ему не хватало любви. Он жаждал любви, но не мог ее почувствовать, так как ожесточился.
Измаил жаждет любви.
Арабы – жаждут любви. Они чувствуют себя оставленными, обиженными. У них забрали земли, свободу.
Та интифада, с которой мы столкнулись, это интифада подросших детей, детей, которые видели нашу жестокость. Детей, которые видели насилие во время первой интифады.
У меня есть желание вернуться в Палестину, и попросить прощения у этих людей. Дать им немного той любви, которую я получил от Бога»
«Многие христианские церкви в Израиле хотят, чтобы из посещали и арабы и евреи. Но тогда надо пойти на какие-то уступки. Я не говорю о многом, но некоторых арабов отталкивают от церкви израильские флаги поставленные у алтарей».
«Во время последней войны христиане Израиля молились о победе, и о победе молились ливанцы… А Бог был между ними… Надо молиться о любви…»
«Мне бы хотелось, чтобы евреи и арабы приняли Иисуса. Чтобы они полюбили друг-друга, и тогда уже не было бы войны…»